Жительницу Кохтла-Ярве Елену Сергеевну Смирнову 4 июля поздравляли с днём рождения – 103-летием.

В числе поздравляющих были и представители Кохтла-Ярвеской организации пенсионеров-шахтёров производственного объединения «Эстонсланец». По словам руководителя этой организации Алексея Киселёва, Елена Сергеевна – жизнерадостный и жизнелюбивый человек: «Всегда принимала активное участие в жизни нашей организации, но и потом, когда уже не смогла приходить к нам, продолжала живо интересоваться всем происходящим у нас. Память у неё великолепная, как и самочувствие в целом – лишь последние два года начала сдавать: годы берут своё».

В чём же секрет долголетия? – невозможно было не задать такой вопрос и Елене Сергеевне, и её дочери Любови, — они живут сейчас вдвоём в большом, двухэтажном, доме, но однозначного ответа так и не смогли найти. В какой-то мере, как считают, это гены. Маме Елены Сергеевны было 96 лет, когда её не стало, а сестре Надежде – она тоже живёт в Кохтла-Ярве – 97 лет. Может быть, деревенский стержень, закалка – там с малолетства дети в работе, помогая взрослым, растут на лоне природы, впитывая её живительную энергетику. Возможно, именно в труде – никогда не сидела без дела, даже «дважды» уходила на пенсию – в 1972 году (но продолжила работать) и окончательно в 1992 году, когда ей было 72 года («Я хотела ещё продолжать работать, — улыбается Елена Сергеевна, – силы, здоровье позволяли, но мне сказали: надо уже отдыхать»). «По-видимому, — предполагает Любовь, — тут сказались и свои, свежие, без химии, продукты. Большой приусадебный участок возле нашего одноэтажного (уже потом мы достроили второй этаж) шахтёрского дома на две семьи, где папе дали на работе половину дома, позволял не только содержать сад-огород, но и домашнее хозяйство – свиней, овец, кур. Да и мамин характер – сильный, волевой: всегда стойко переносила беды-горести, хотя очень переживала и тогда, когда в 52 года умер папа (младшему сыну исполнилось лишь 10 лет), и когда в 62 года ушёл старший сын (в нашей семье я самая старшая из троих детей). Как и провожала в последний путь своих подруг – на сегодня осталась одна, Мария, чуть моложе мамы. А раньше все они собирались у нас – с удовольствием ходили и в баньку, а после лёгкого пара устраивали трапезу, с рюмочкой «беленькой» (вино мама не любит), и обычно пели песни. Кстати, возможно, и песня послужила маминому долголетию – очень любила петь, у неё (в роду по маминой линии – все певуньи) красивый голос, как и у её мамы, моей бабушки. В нашем доме часто звучали песни, и не только по праздникам, когда приходили-собирались гости, но мама часто пела и за работой. Вообще-то, у нас была очень хорошая обстановка в семье – тепла, взаимопонимания, любви, что тоже не могло не сказаться на мамином долголетии. Как и то, что она очень добрая. Всех жалела-жалеет, всех привечала-привечает – очень гостеприимная. Не ограничивалась четырьмя стенами – активно участвовала в общественной жизни, с удовольствием ездила на экскурсии – хотела больше увидеть-узнать. Мама всегда была, хотя и сейчас есть, объединяющим центром, магнитом, нашего рода, всей родни – у нас хорошие родственные связи, причём всех поколений».

Утверждается, что жизнь в радость тогда, когда ничего (по крайней мере, редко) не болит, когда не приходится чуть ли не горстями глотать таблетки от букета хворей-недугов. Спрашивать-расспрашивать о состоянии здоровья было всё как-то не решится, но об этом заговорила сама Любовь: «К врачам обращаемся редко, к нам на дом приходит медсестра – контролирует мамино здоровье. Мама никакие таблетки не признавала-не признаёт. Если же пила-пьёт их, то в крайне исключительных случаях. Обычно просит меня заварить какие-то лекарственные травы (ту же ромашку, при болях в горле), отдавала-отдаёт предпочтение именно им в лечении ото всех болезней. К счастью, болела-болеет редко. У мамы до сих пор хорошее давление, никогда не было головных болей, всё в порядке с памятью. Почти до 100 лет ходила на своих ногах, но теперь передвигается с помощью «ходунков». И сегодня может читать без очков. Раньше, до своего столетия, очень любила читать, не оставляла без внимания и прессу – чтобы находиться в курсе новостей, но теперь больше смотрит телевизор. Сон хороший, аппетит тоже – чего-то избирательного в пище нет: обычный рацион. На сегодня главная наша проблема, уже года три, – ухудшение слуха. Приобрели слуховой аппарат, но мама его выбросила – не нравится ей пользоваться им. Сказала нам: «Говорите погромче, и я всё услышу». И слышит».

Несмотря на все хвори-недомогания, несмотря на ношу столь длинного жизненного пути, Елена Сергеевна итожит: «Уже 103 года, а жить всё равно хочется. Ещё бы побыть-пожить вместе с близкими — всеми родственниками. Да и хочется увидеть-узнать (это же так интересно), что там, впереди, у нашего города, страны, мира. Только бы никогда не было войны, этого пекла».

Родилась Елена Сергеевна в селе Левашово Татарской АССР 4 июля 1921 года. В семье — четверо детей, она — вторая по старшинству. Родители работали в колхозе: папа – кузнецом, мама – свинаркой на свиноферме,: тяжёлая работа, вдобавок требующая и много времени. Так что детям пришлось рано приучаться к бесконечным домашним делам – не только в доме, но и на огороде, и в хлеву — уходе за домашними животными: коровой, свиньями, овцами, курами. Жили дружно, в тепле и заботе, хотя и небогато, особенно сложно – после смерти отца в 1936 году. Елена, окончив 7-летнюю сельскую школу в 1940 году, поехала в Казань – поступила учиться в школу фабрично-заводского обучения, в которой учащимся предоставлялось полное государственное содержание. Эта школа действовала на базе промышленного предприятия, мехового комбината, ставшего и первым рабочим местом Елены. Однако работать здесь долго, о чём мечтала Елена, ей не пришлось: в 1941 году началась Великая Отечественная война. И в 1942 году Елене, как и её подругам-друзьям, надлежало явиться в военкомат — призвали в Красную Армию. «После обучения военному делу, курса молодого бойца, меня определили в старшие телефонистки (звание – ефрейтор), — вспоминает Елена Сергеевна. – Наш дивизион охранял Москву и Подмосковье от налётов вражеской авиации. В частности, находились сначала под Москвой, а потом и в других местах. Мы, связисты, должны были поддерживать связь. Когда она обрывалась, ходили её восстанавливать: катушку с проволокой закидывали на плечо, брали всё необходимое, и шли: бывало, даже ночью, Разное расстояние – и по пять, и по семь километров… Потом я работала на коммутаторе, так что мне на восстановление связи, согласно этим моим обязанностям, уже не надо было ходить. Немецкие самолёты летали нескончаемо, порой их было очень много – целая туча. Бомбили часто. Особенно запомнилась бомбёжка города Электросталь. Это был ужас – пекло. До сих пор не забыть. Говорили, что бомбы попали на завод, где производились снаряды для «Катюши». Взрывалось всё разом… А в конце 1944 года нас передислоцировали под Тулу, возле аэродрома. И здесь мы тоже жили в землянках. Налетов не было: немецкие самолеты пролетали через нас. Здесь же, под Тулой, я встретила 9 Мая — окончилась война. Такое счастье. Все выбежали на улицу – плясали, обнимались, целовались и даже плакали от радости. Но по домам нас не отпустили – погрузили в эшелон и повезли сначала в Москву (под руководством капитана), а потом (был тот же капитан) на восстановление разрушенного войной хозяйства — в Таллинн, где нас расформировали-распределили: кого – куда. Меня направили в Кохтла-Ярве. Это было в июле 1945 года. Тогда (к тому времени я уже демобилизовалась) только что начинали строить город Кохтла-Ярве, так что он рос на моих глазах. Здесь же встретила своего мужа Владимира — шахтера. Взяла его фамилию — Смирнова, в девичестве я — Ипполитова. У нас был счастливый брак, родились 3 детей. Очень больно, что муж так рано ушёл, как и сын. Работала на разных работах, в том числе и на шахте «Кява», а после её закрытия — по переводу, на «Сланцехиме», сланцеперерабатывающем комбинате, более 20 лет, 15 из них – в цехе по производству битума: очень тяжёлая работа, вредная и грязная. Хотя уже с 1972 года была на пенсии, могла бы сидеть дома, не работать, но не хотела – не для меня такая жизнь. Вот так и получилось, что у меня как бы два выхода на пенсию, то есть, в 1992 году, 72-летнем возрасте, вышла на вторую, «личную», пенсию – перестала работать на производстве».

…Поступали в этот день поздравления и по телефону – ото всех, кто не смог прийти в этот красивый, уютный дом, с ухоженным, солнечным, приусадебным участком. Особенно приятны были поздравления от близких родственников, которых у Елены Сергеевны немало. Именно всех их – детей (было трое, но одного, сына, к сожалению, уже нет на этом свете), 6 внуков (4 внучки и 2 внука), 8 правнуков (4 правнучки и 4 правнука), 2 праправнука (правнучка и правнук, причём, близнецы) — Елена Сергеевна считает главным богатством, счастьем, своей жизни.

Антонина Васькина

Фото автора

Reklaam